СОЗДАНИЕ ПОРТРЕТА ДЖАВАХАРЛАЛА НЕРУ

Каждый, кому когда-нибудь довелось посетить Центральный холл Парламента Индии в Нью-Дели, невольно обращал внимание на яркий портрет Джавахарлала Неру. Первый премьер-министр независимой Индии изображен на нем во весь рост в белоснежном индийском одеянии, в гандистской шапочке на голове, с неизменной красной розой в петлице. Особую привлекательность картине придает ее фон: развевающееся знамя партии Индийский национальный конгресс. Этот портрет принадлежит кисти Святослава Николаевича Рериха. Кстати говоря, это - не единственный его портрет Джавахарлала Неру, хотя именно этот портрет был распространен по всей стране и за рубежом Комитетом по празднованию 100-летия со дня его рождения.

Тем, кому посчастливилось услышать удивительно трогательные воспоминания Святослава Николаевича, прозвучавшие в МГУ 13 декабря 1989 г. перед советской общественностью о встречах с Неру, вспомнят, что он говорил, в частности, о приезде Неру в Кулу, в Наггар в мае 1942 года, в дом Рерихов, где великий индиец впервые встречался и вел беседы с великим русским художником и мыслителем Николаем Константиновичем Рерихом, его супругой Еленой Ивановной Рерих и всеми членами этой великой семьи, внесшей огромный вклад в дружбу и сотрудничество между Россией и Индией.

- С Джавахарлалом Неру, - рассказывал мне как-то Святослав Николаевич, - мы принадлежали к категории друзей, о которых англичане говорят “off and on friends”, то есть наша дружба то возникала с новой силой, то несколько утихала, но мы неизменно встречались в тех районах, куда неожиданно заносила нас судьба...

...Возвратившись однажды из Бангалора в Дели и находясь под впечатлением подобных бесед, я решил попытать счастья и поискать в Архиве Музея и Мемориальной библиотеки Джавахарлала Неру документальные свидетельства этой исторической дружбы.

Мне повезло. С помощью директора Музея профессора Равиндры Кумара мне удалось обнаружить и опубликовать никогда не публиковавшиеся документы. Как мне кажется, они имеют как познавательный интерес, так и принципиальное значение, ибо они не только демонстрируют духовное родство и глубокое общечеловеческое взаимопонимание интеллектуальных гигантов, представлявших две великие культуры, представителями которых были Джавахарлал Неру и Рерихи, но и со всей очевидностью опровергают довольно часто высказывавшийся мне тезис рядом индийских искусствоведов и некоторых деятелей культуры о том, что Рерихи будто бы в своем гималайском “уединении” самоизолировались от общенационального индийского потока борьбы за независимость и будто бы были далеки от тех ведущихся сражений за свободу, которые шли в равнинной Индии, вдали от Кулу и Наггара. Элемент “уединенности” отрицать не приходится, он действительно имел место, но причины ее были иные: британские колониальные власти более чем ревниво следили за индийскими контактами Рерихов и все делали для того, чтобы предельно ограничить связи “подозрительных русских” невесть для чего, как они считали, поселившихся в Гималаях.

О чем же конкретном рассказывают упомянутые документы? Увы, среди них не удалось обнаружить писем Николая Константиновича Рериха, адресованных Неру. Но вот письмо Неру к Рериху (правда, всего одно письмо, а точнее его копия) в Музее и Мемориальной библиотеке Неру в Дели сохранилось. В письме Неру благодарит Н.К.Рериха за его книгу, в которой воспроизводились репродукции рериховских картин. Вот его перевод на русский с английского:

“2 февраля 1940 г.

Дорогой д-р Рерих,

недавно Пандит Брадж Мохан Вьяс из Аллахабадского муниципального музея*

--------------

* В этот Музей позднее Н.К.Рерих передал безвозмездно около 30 своих картин. Их постоянная экспозиция в специально выделенном для них зале неизменно привлекает множество посетителей. Кстати говоря, там же в специальном зале, где расположена экспозиция картин Н.К.Рериха, можно видеть в рамке фотокопию письма с дарственной Рериха муниципалитету родного города Неру - Аллахабада.

передал мне книгу, содержащую репродукции некоторых ваших картин. Я был счастлив получить от вас этот очень красивый подарок, и я особенно ценю его, так же как и добрые мысли, которые его вдохновили. Я должен извиниться перед вами за то, что задержался с моей благодарностью. Но я закрутился в суматохе нашей сегодняшней политики и к тому же я очень много разъезжаю. Вы уж простите меня за эту непреднамеренную нелюбезность.

Я - давний поклонник ваших величественных полотен и с удовольствием прочитал несколько ваших книг. Ничто не могло бы доставить мне большее наслаждение, чем та прекрасная книга, которую вы мне прислали, потому что она приносит мне не только красоту, но и уносит меня прочь от депрессии политической деятельности и переносит в высшие сферы.

Я надеюсь, что настанет день, когда мне представится возможность посетить вас в вашем прекрасном уединении в Долине Кулу.

Еще раз благодарю вас, с уважением и добрыми пожеланиями,

искренне ваш, ДН.

Д-ру Николаю Рериху”.

Как видим, Неру откровенно заявлял о своем намерении приехать в Кулу. Важно отметить и другое: Джавахарлала привлекала не только живопись Николая Рериха, но и его философско-художественные воззрения и именно к духовности русского художника ищет он путь, мечтая приехать к нему в Гималаи.

Нам не известно, ответил ли на приведенное выше письмо Неру Н.К.Рерих, но косвенные источники свидетельствуют о том, что Неру со своей стороны находил и черпал в рериховской живописи и его приверженности духовным ценностям истинную поддержку в минуты отчаяния и депрессии.

Приведем в этой связи высказанные Неру слова восхищения творчеством Николая Константиновича Рериха, которые обнаруживаем в его научном наследии. За несколько лет до намерения посетить Кулу, еще в 1932 году Неру писал в письме Падмадже Найду, дочери своей соратницы Сароджики Найду - великой индийской поэтессы (известной как “Соловей Индии”), о том, какое воздействие на него оказали картины Рериха и книги о его путешествиях. Это относится к этапу, когда Неру отбывал заключение в тюрьме Найни (ныне штат Уттар Прадеш).

Вот это письмо:

“Дорогая Биби,

Какие чудесные книги ты мне прислала! Еще в прошлом году, а точнее это было за год до этого, когда я находился в этом прелестном (в кавычках) местечке (т.е. в тюрьме - ЛВМ), я попросил тебя прислать мне “Транс-Гималаи” Свена Гедина и другие книги о путешествиях. В особенности я радовался, что получил виды Альп и Монблана. Тогда лето было в зените, и виды ледников и покрытых снегом вершин действовали на меня обворожительно охлаждающим образом. Когда я рассматривал их, мною овладевала безмятежность, и лихорадка в висках затихала, и я представлял себя затерянным в бескрайних просторах. Поэтому (и на этот раз) ты совершенно была права, прислав мне Николая Рериха и Свена Гедина. Ты не будешь против, если я верну тебе эти книги не сразу же после прочтения, а лишь тогда, когда мои компаньоны, восхищенные ими, также мысленно совершат путешествия через Гоби и преодолеют гималайские перевалы?

Таким образом, нам, оторванным от привычного окружения, покажется, что мы - наследники гор и пустынь, и что широкий-широкий мир просится к нам, а мы постигаем, говоря словами твоего любимого писателя, как прекрасна ткань жизни, и каким-то странным образом из отчаяния, жестокости и разлуки вдруг расцветает самый богатый жизненный дар.

С любовью,

твой Джавахарлал”.

В свою очередь, стремления Николая Константиновича и всей его семьи [лично] пригласить Неру в свой дом именно на этом этапе освободительной борьбы весьма знаменательно. Достаточно сказать, что за все годы своего пребывания в Индии Рерихи находились под неусыпным надзором колониальной разведки, о чем свидетельствуют обнаруженные нами в Национальном архиве Индии документы, связанные с историей знаменитой Центрально-азиатской экспедиции Н.К.Рериха 1923-1932 гг., а также материалы о непременной слежке за перепиской в 1920-1939 гг. между Н.К.Рерихом и Рабиндранатом Тагором.

“Святославу Рериху,

Тривандрум.

Благодарю вас. Индира и я шлем вам наши приветы и добрые пожелания по случаю Нового года.

Джавахарлал Неру”.

Второй документ - телеграмма С.Н.Рериха от 20 января 1942 года, адресованная Неру из Бомбея и полученная Джавахарлалом Неру через вице-канцлера Бенаресского индуистского университета (г. Варанаси) и непосредственно связанная с предстоящим визитом Неру в Долину Кулу. Святослав Николаевич должен был передать Неру личное приглашение Николая Константиновича. Текст был следующим:

“Планирую визит Аллахабад на несколько дней начале следующей недели точка был бы благодарен, если бы вы смогли телеграфировать мне, “Тадж Махал”, Бомбей, если вы окажетесь на месте. С приветом Святослав Рерих”.

Ответ на телеграмму был отправлен тотчас же: “Святославу Рериху, отель “Тадж Махал”, Бомбей. Возвращаюсь Аллахабад двадцать четвертого буду до конца месяца надеюсь будете нашим гостем.

Джавахарлал Неру”.

...Сразу же возникал вопрос: сумел ли С.Н.Рерих приехать к Неру в Аллахабад. Как это выяснить?

И судьба снова мне улыбнулась - в Москву по личному приглашению М.С.Горбачева приехали Девика и Святослав Николаевич.

26 ноября 1989 г., несмотря на “строгую изоляцию” гостей, проявленную ретивыми власть держателями из вновь созданного Фонда Н.К.Рериха, Святослав Николаевич принял меня на госдаче № 55 по ул. Косыгина на Ленинских горах.

В ней Неру писал:

“Г-ну Святославу Рериху,

Наггар, Долина Кулу

(Пенджаб)

Мой дорогой друг,

По возвращении сюда сегодня я нашел вашу записку и четыре пачки мази, которые вы мне прислали. Большое спасибо за память.

У меня было довольно напряженное время, и я чувствую себя усталым и измученным. Я надеюсь, что у вас и вашего отца все хорошо. Пожалуйста, передайте мои приветы вашим отцу и матери.

Искренне ваш,”

(подписи на копии письма нет).

Второе письмо, продолжал свой комментарий С.Н.Рерих, касалось уже конкретных вопросов отъезда в Кулу и прибытия сначала в Лахор, а оттуда - в Наггар.

Читаем:

“4 мая 1942 г.

Г-ну Святославу Рериху

через г-на Б.Дхингру

2, Гольф Роад,

Лахор

Мой дорогой друг,

----------------

по адресу Айкман Роад,21.

Я с нетерпением предвкушаю мой визит в Наггар и встречу с вашим отцом и матерью. Я благодарен вам за проявленную вами настойчивость, которая способствовала принятию мною решения в этом отношении, поскольку сам я колебался в определении моей программы.

Если вы уедете из Лахора до того, как мы туда прибудем, пожалуйста, оставьте подробные указания для меня в доме моего хозяина.

Я хотел бы отметить, что нас будет сопровождать мой секретарь и, возможно, слуга.

Искренне ваш, Джавахарлал”.

“Я, разумеется, - говорит С.Н.Рерих, - дождался Неру в Лахоре и вместе с ним, Индирой и сопровождавшими их лицами отправился в Кулу, а вскоре привез их в наш дом, после многочисленных остановок, где Неру выступал на митингах перед огромными скоплениями народа. Николай Константинович был очень рад тому известию, что Неру приедет в Наггар. Когда же это осуществилось, они старались провести вместе каждую минуту. Не менее радовалась и Елена Ивановна, с которой Неру вел длительные разговоры, в основном на философские темы”.

...Среди документов Музея и Мемориальной библиотеки им. Джавахарлала Неру сохранились еще два документа: это письмо Святослава Николаевича Рериха, адресованное Неру в ответ на его, по всей вероятности, благодарственное послание после посещения Кулу (копии этого письма в бумагах Неру в Дели не сохранилось). Письмо С.Н.Рериха написано от руки, по-английски, в нем говорится:

“19 июня 1942 г.

Мой дорогой и уважаемый друг,

Большое спасибо за ваше письмо, которое дошло до меня с некоторой задержкой. Поистине, то была огромная радость, что вы были с нами и я очень счастлив, что у меня была возможность набросать несколько ваших этюдов. Они теперь завершены, и как только я закончу свою другую работу, я приступлю к большой картине.

Мои наилучшие приветы вашей семье

и вам лично,

Ваш Святослав Рерих”.

“Я должен еще раз подчеркнуть, - продолжал свои комментарии во время встречи в Москве Святослав Николаевич, - что мои личные встречи с Неру были постоянными обменами мнениями и запомнились как прекрасные встречи друзей. Я его всегда уважал и любил и как человека, и как вождя. Но главный портрет, конечно, был задуман и практически зародился, когда Неру был в Кулу. Я всегда предпочитал работать над художественными персонажами, образы которых были бы непосредственно перед моими глазами. Я сейчас вспоминаю один интересный эпизод, когда я однажды приехал в Дели к Неру, и участником которого мне довелось быть. Дело в том, что по просьбе Леди Маунтбеттен*

--------------

* Супруга лорда Маунтбеттена, последнего вице-короля Индии; была близким другом Дж. Неру.

Неру, уже в то время премьер-министр, принял приехавшего в Индию английского художника, чтобы написать портрет Неру. Я помню, что Неру представил меня этому человеку как автора его художественного портрета. Англичанин спросил меня:

- Скажите, каким образом вы сумели заставить г-на Неру сидеть и позировать вам?

Неру тотчас же обернулся ко мне и спросил:

- Разве у нас были какие-то трудности?

- Действительно, - резюмировал свое интервью С.Н.Рерих. - трудностей никогда не было, было полное взаимопонимание и симпатия. Я должен сказать, что все, что связано с именем Неру, вызывает у меня лишь чувство уважения”.

...Наконец, завершает небольшую коллекцию корреспонденции между Рерихами и Неру в Дели скромная телеграмма от 17 июня 1945 года из Наггара. в которой содержалось, по всей вероятности, поздравление в адрес Неру по случаю его выхода из последнего тюремного заключения. В телеграмме говорилось:

“Счастливы, получив известие вашем освобождении наши лучшие мысли и теплые поздравления от всех в Наггаре

Святослав Рерих”.

По всей вероятности, в архиве семьи Рерихов есть и другие документы, говорящие о живых контактах семьи Рерихов и Неру. Мы таковыми не располагаем, известна лишь запись самого Николая Рериха о визите Неру и Индиры в Кулу. 20 мая 1942 г. Николай Константинович написал в своих листьях дневника эссе под названием “Пандитджи”:

“Дни самые сложные. Под Харьковом наступление, русские полки продвигаются. В Бирме - плохо. Неделю у нас Неру с дочкою. Славный, замечательный деятель. К нему тянутся. Каждый день он кому-то говорит ободрительное слово.

Наверно, сильно устает. Иногда работает до четырех часов утра. Святослав написал отличный этюд портрета. Самый портрет будет в десять футов вышиной и шесть в ширину. Сзади - знамя Конгресса.

Говорили об Индо-Русской культурной ассоциации. Пора мыслить о кооперации полезной, сознательной. Махараджа Индора приедет к нам через три недели. Просит, чтобы Пандитджи слетал в Америку. Четыре с половиной дня туда, столько же обратно, и там один день - на беседу. Пандитджи, конечно, не поедет. Время ли, чтобы глава движения мог отсутствовать десять дней? Да и что родится из такой поездки? Махараджа приедет к нам через три недели.

Сегодня “Мэла” - ярмарка с танцами, с богами и пестрыми толпами. Уехал сегодня Пандитджи. Все наше народонаселение вышло провожать с цветами, с добрыми пожеланиями. Добро, добро около Пандитджи. Все чуют, что он не только большой человек, надежда Индии, но и честнейший, добрый человек. Эти два ощущения очень важны в наши дни.

К доброму сердцу тянется и все доброе естество. Мечтают люди о справедливости - и знают, что она живет около доброго сердца. Трогательно, когда народ восклицает: “Да здравствует Неру!” Идет к Пандитджи народ за советом. Добрый водитель каждому найдет ободрительное слово. Скажет о единении, о выносливости, о светлом будущем.

В нынешние лукавые, истерзанные дни народ особенно чтит честное, доброе сердце, болеющее о благе народном. Все мы, все окрестные жители добром помянут приезд Пандит Неру. Шивам, Сатьям, Сундарам!”.

На Неру встреча с семьей Рерихов в Кулу и пребывание в их доме также произвели большое впечатление. В письме Яшванту Рао Холькару, тогдашнему махарадже центральноиндийского княжества Индора, неизменному почитателю таланта Н.К.Рериха, кстати, предлагавшему привлечь к делу достижения Индией независимости такие страны как США и СССР, “Пандитджи” делился своими замечаниями о пребывании в Кулу.

“Кулу, 19 мая 1942 г.

...Мы отправляемся из Наггара завтра после недельного великолепного пребывания у Рерихов, которые могут служить примером самого совершенного гостеприимства. Я намерен приехать в Аллахабад в течение недели после коротких остановок в Лахоре и Дели”.

Таков эпизод с предысторией и завершением поездки Джавахарлала Неру и Индиры в Кулу к Рерихам.

...13 декабря 1947 г. сердце Николая Константиновича Рериха перестало биться, и это тяжело переживал Джавахарлал Неру. В открытии Мемориальной выставки Николая Рериха в Дели в том же месяце он принял непосредственное участие, теперь уже в качестве премьер-министра Индии. Говоря в своей речи о Рерихе, Неру подчеркнул особую важность Рериховского завета относительно внимания культурному наследию. “Я надеюсь, - подчеркнул Неру, - что когда мы станем немного свободнее от забот текущего момента, мы обратим особое внимание на древние культурные памятники в стране, причем не только с точки зрения охраны их от разрушении, но и все большего совмещения их с нашим образованием, с нашими судьбами с тем, чтобы мы смогли впитать частицу вдохновения, которым они насыщены”.

Неру особо выделял всемирные заслуги Рериха, подчеркивая:

Неру выделял и еще один аспект, особенно актуальный, по его мнению для Индии, - это прежде всего концепцию Рериха о сохранении художественных и культурных памятников и тому подобного. Николай Рерих, подчеркивал Неру, заложил основу своеобразного пакта между государствами по сохранению этих культурных и художественных ценностей и многие страны согласились с этим. Однако сами же эти страны варварски нарушали великий завет русского художника.

“Мне точно не известно, - говорил Неру, - какова была ценностность соглашения между странами, потому что мы соглашаемся с многими вещами, о которых мы с легкостью забываем во времена войны и напряжения. Совсем недавно в ходе прошедшей войны мы видели уничтожение множества великих памятников культуры вопреки всем предыдущим соглашениям об их охране.. ..Мы в Индии имеем огромное количество великих культурных памятников и наш долг состоит в том, чтобы уважать их, чтить их, вдохновляться ими”.

Так призывая чтить память великого художника и борца за культурное возрождение планеты, Неру обращался к своему народу с призывом беречь неповторимые сокровища индийской культуры. Он в то же время не уставал восхищаться вкладом в эту культуру Рериха-младшего - Святослава Рериха.

Открывая выставку картин Святослава Рериха в Дели 20 января 1960 года, Неру вспоминал свой визит в Кулу “около 18 лет тому назад”, где он впервые встретился со Святославом, с его отцом и матерью.

Было бы несправедливым, если бы мы забыли отметить и тот факт, что Джавахарлал Неру с большим уважением относился и к пятому члену русско-индийской семьи Рерихов - знаменитой актрисе индийского кино Девике Рани-Рерих.

На одном из семинаров деятелей киноискусства, который Неру открывал, и на котором Девика Рани-Рерих возглавляла оргкомитет, премьер-министр признался, что довольно редко смотрит кино, однако один из кинофильмов под названием “Ачут Канья”, в котором главную роль исполняла Девика, ему особенно запомнился. Джавахарлал Неру признался, что тогда он написал Девике Рани первое в своей жизни письмо - поклонника кинозвезды, а потому, когда он получил от нее приглашение участвовать в семинаре, он, естественно, не мог ей в этом отказать.

“Индо-русская культурная ассоциация”, о которой говорили в Кулу Н.К.Рерих и Джавахарлал Неру в мае 1942 г., стала в наши дни, несмотря на непредсказуемые трудности, великой реальностью.

Мне думается, что эти встречи и контакты сравнимы по значимости лишь с первым визитом Неру в СССР в ноябре 1927 года потому что, если первый двухдневный визит позволил Неру открыть для себя Россию радикальных революционных перемен, то недельный визит Неру в русскую семью в Кулу, к Рерихам, позволил Неру постичь широту и глубину русского характера, красоту русского художественного гения, ставшего для него дорогим и близким.