Письма были опубликованы В.А.Росовым в первом выпуске Вестника "Ариаварты" в 2001 году. Это уникальные документы, хранящиеся в нью-йоркском музее Н.Рериха, внимательное прочтение которых много даст думающему человеку. Именно поэтому мы считаем необходимым ознакомить с ними наших читателей, особенно тех, у кого нет возможности приобрести Вестник.

Материал для публикации передан редакции автором.

Едем хорошо. Не помню, куда положены четки от брата Далай-ламы. Если вспомнишь, черкни в Калькутту. Стоим в городе Курсеонге. Крепко целуем.

2

23 сентября

Когда уезжаешь, все кажется, что что-то не сказал, а между тем, оставалось повторить: “Будьте спокойны,

постараемся сделать все возможно лучше”. Если все пойдет так, как этот переезд, то все отлично. В Силигури уже тепло, и хочется быть без теплого одеяния. Так немного лучше Флоренции, но фаны* (вентиляторы (англ.)) все облегчают. Вещи дошли. Мартин смотрит волком, но все делает вовремя. Сейчас 8 часов утра. Через полтора [часа] поедем по делам. Всю дорогу думал, как-то в Хиллсайде** (Название дома, в котором Рерихи жили в Дарджилинге. Тибетцы называли его Далай Пхобранг — Дворец Далай-ламы.) !

Целуем крепко.

4 часа. Хотя и жарко, но пока все идет отлично. Американский консул Дженкинс говорит по-русски и думает быть в Дарджилинге в октябре. Любит все русское. Думаем — еврей. Немец взял бумаги — завтра даст ответ.

Из Марселя Кук приготовил японский пароход. Каюта в две комнаты. Отходит 28 декабря.

Завтра у нас завтракает американский консул.

24-е, утро. Главное, что впечатление [от] индусов лучше, нежели было зимою. Между прочим, мы решили подписать триста рупий Боше Сену [1] в фонд его научных исследований. Все-таки он лучше других как корреспондент, и чем-то ему надо помочь. Сегодня он [выступал с лекцией] в Миссии Рамакришны.

Хиллсайд это рай. И дождь все-таки лучше жары. Консул ехал летом из Бомбея в Калькутту и думал, что умрет. Только по сравнению можно понять, в каком раю мы жили и что нам дано. Думал в семь часов — как-то Масик***( Елена Ивановна Рерих ) лежит, и посылал все, что мог послать.

Прямо изумительно, как все идет. Визы готовы. Немецкая дана в полчаса. Американцы сами пишут и заполняют бланки. Американский консул против евреев — имейте это в виду. Получили письма от вас. Особенно характерно, что Гаррет хочет продать мою вещь. Узнаем благородную руку Бакста. Сейчас заплатил 1300 долларов за билеты. Доллар меняют по 301,5 — ужасно низко. Сегодня не так жарко. Завтра еще припишу. От Яруи [2] опять ничего!

Поздно вечером были в Миссии Рамакришны. Не знаю, как днем, но вечером место очень симпатично. Из вашего письма не видно, что вам было сказано в понедельник. Ведь 2400 долларов как раз оплатят... замечательно, как все [идет хорошо].

3

“24 сентября. Уважаемый сэр, я была нездорова вчера, когда вы приходили, и поэтому я не смогла увидеться с вами. Не смогли бы вы прийти сегодня от 2 до 4 часов дня. В 4 часа у меня назначена встреча. Если это время не устроит вас, я могу увидеться с вами сегодня утром в 11. Буду благодарна за ответ.

Искренне Ваша, Александра Дэвид-Ниль” [З].

Письмо пришедшей из Тибета. Тип интересный. Обещала писать статьи и послать Юше*( Юрий Николаевич Рерих ). Называет царя Шамбалы “King Guesar of Link” (Гесер, царь Линкский). Все в Тибете знают. Ждут из Сибири. По пророчествам все Его сотрудники уже перевоплотились. Она везет собрания Музею Гимэ и будет там хранителем.

Пришло письмо. Как радостно, что Указания так светлы. Здесь мы встретили Владимирова. Его отец теперь директор Горного института в Санкт-Петербурге. Это не лишено значения. Иногда кажется, что все пройдет так просто. И тогда волна сложности отхлынивает. Разве не важно слышать голоса из Тибета о близких сроках?! Я рад, что удалось застать эту даму. Уже три дня проходит — Бог даст, найдем все, что должны найти. Сейчас едем в Бомбей.

Целуем.

4

[25 сентября]

Если поездка будет так же удачна, как начало, то это истинно — дар на пользу будущего. Неэль еще говорила, что, по предсказанию, перед приходом Таши-лама уедет из своего монастыря, чтобы вернуться с Гесером.

В шкафу, в спальной, были два номера “Искусства и археологии”. Пошлите их Артуру Рою по адресу Форварда с письмом от моего имени, что он может статьи Кауна, Кейхла и Грант перепечатать. Он хороший человек.

Замечательное лицо у жены Рамакришны. Боше Сен ее очень чтит. Он тоже отличный человек.

Очень трясет поезд. Пишите получаемые messag'n (послания).

Нашему Белому было дано 80 + 130+90 рупий, он даст вам отчет.

Целуем крепко.

Ящик с подрамниками пропал. Верните стоимость.

5

[26 сентября]

Подъезжаем к Бомбею. Стало прохладнее. Большие дожди были. Прочтите весь номер посылаемого журнала. Там есть упоминание: Алтай — Монголия. Неожиданно.

Через час подъезжаем. Целуем. Приложим все силы сделать лучше.

6

28 сентября

Второй день едем по тихому серому “озеру”. Можно удивляться, чтобы и с консулами, и с переездом, и с пароходом все было так гладко. В первом классе всего 40 человек вместо 265 обычных. Светик*( Святослав Николаевич Рерих) пожелал обедать внизу — в нашей каюте. Публика ему не нравится. Всё почтмейстеры, чиновники и две французские мелкие портнихи. Это всё. Весь дек “Б” почти пуст. Еще хорошо, что Индия Светке больше понравилась. Как вам нравится наводнение в Питере, равное наводнению 1824-го?! А соглашение Маньчжурии с Россией? Всюду идет напряженная работа. Встреча с сыном директора Горного института тоже показалась мне знаменательной. Неужели все нити легко попадут в иголки? Ведь истинно выйдет шире широкого шейте. Одно плохо: теперь до Нью-Йорка не узнаем, что у вас Сказано? Что у вас видено?

Светик серьезно принял Указания о Чикаго. Разве не поразительно, как у него дела оформились в последний день. В Калькутте он собрал цены на масла и думает, что цены Европы и Америки гораздо выше. Вынули цветы — в каюте теперь пахнет, как в нашей спальне. С Белым послана тинктура валерьяны из Калькутты. Кажется, она сильнее, нежели в Дарджилинге. Воздух на море хорош. Не жарче, чем когда мы ехали в тех же местах. Пока неслыханно удачный переезд. Но и в Дарджилинге хорошо! Набирайтесь осеннего воздуха.

7

29 сентября, понедельник

Утро свежее. Холоднее, нежели когда ехали в Индию. С утра почему-то почернела половина кольца. Светик уверяет, что это от воды. Но почему одна нижняя половина? Спали хорошо. Светик уверяет, что во сне я говорил о необходимости кормить мышей сахаром. Сегодня первый раз Светик опять был груб. Из-за моего нежелания таскаться по пыли Адена. Но когда столько надо сделать, то этот эпизод с Аденом кажется ничтожным. Будет ли на наших сапогах аденская пыль или нет — не все ли равно?

Вчера к вечеру начал читать твою рукопись. Когда опять видишь всю эту схему огромного завоевания духа, то опять поражаешься шириною данных задач. И все это здесь, на земле, именно в пределах рук человеческих. Только бы суметь принять. И еще поражает в чтении — этот неожиданный подход. Точно наблюдаешь явление, летая со всех сторон на аэроплане. И эти подходы, то от высоких преданий, то от практических указаний жизни, — они дают такую многоцветную грань. А эти дополнения из указанных сторон, вроде этой пришедшей дамы?!! Она говорит, что считала невозможным сказанием отъезд Таши-ламы. Но вот и это уже пришло. Слыхал ли Юрик это имя — Guesar of Link (или Ling)? Странное слово Guesar! Сейчас опять буду читать записи.

Завтра доберемся до Адена. Наш стюард (фамилия его Виздом) уверяет, что никогда не запомнит такого прохладного переезда между Бомбеем и Аденом. А вдруг все сложится так же просто и удачно?! Не думаю и все-таки жду битв. Но все бывшее до сих пор так неожиданно легко выходит.

Море слегка синее — изредка белые гребешки. Не услышим ли шум орудий около Мекки? Там теперь бой идет. Сегодня в телеграммах: Буденный ранен, и что-то очень неясное в Китае. Одно плохо: не знаем, что у вас делается. Что Сказано и что Слышано? Когда читаешь записи — весь план так широк, так много деталей для рук человеческих. Вчера вы уже имели вторую почту без нас. Многое мы узнаем лишь в Америке, то есть более чем через три недели.

Звезды ярки, но Ориона еще не могли найти. Может быть, он выходит позднее, а мы в начале десятого уже ложимся. Светик перенес всю еду в каюту, и даже дневной чай. Так как едущих так мало, то наш Виздом очень около нас хлопочет. Но еда невкусная. Скоро пойдем мимо Кориа Мориа.

Я просил Боше Сена сохранить связь с пришедшей из Тибета. Она везет 400 тибетских книг. Все малоизвестные. Танджуром и Канджуром она не интересуется, ибо, говорит, они всем известны. У нее есть еще непрочитанная рукопись о Шамбале. Сперва она нас приняла за чиновников, но потом пошло лучше.

Всё представляем себе, что вы там делаете? Если дождь кончился — запасайтесь воздухом и покоем. Целуем. Светик сегодня — мил. Если встретите, запишите для меня индусские и буддийские легенды — для сюжетов картин.

9

1 октября

Скоро подойдем к Адену. Стало теплее, но зато море стало еще глаже. В дымке шли перед нами розовые берега. Прочел письма Мастеров. Какая борьба шла и тогда, и как мало было людей надежных вокруг. И все те же жизненные принципы проталкивались. И как понятно, что Учителя совершенно изменили тактику.

Ходим со Светой по пустой палубе, думаем о вас. Думаем, как бы убрать лишних врагов в Америке. Ведь там уже новые формации: Анисфельд плюс Алекс. Шуберт! Даже как-то противоестественно. И все волны идут: то совсем просто, то сложно до беспредельности. И какие-такие новые встречи будут? Решили к Тенишевой не ездить — ей мало радости, а еще кого-нибудь встретишь там. Придем в Марсель в пятницу утром. Значит, суббота не пропадет для Парижа. Можно телеграфировать Cook Place Madeleine для нас — там нам придется быть сейчас же. Как хочется знать, как вы там живете?

Рерих

[2 октября], четверг

Прошли Аден. С нашей стороны солнце! Хотели менять каюту, но ведь Масик жил в этой.

Вчера мой спутник вдруг вышел из себя (под вечер) и наговорил Бог знает что, что мы с тобой ни ему, ни Юше никакого дела не уделяем. Ложась спать, уже спрашивал — “что это, дедушка, у тебя вид кислый”, а сегодня, как дрозд, уже ничего не помнит.

Море опять совсем тихо. Завтра будет половина пути. Много мыслей в голове, но стараюсь их не углублять. Сами дела покажут, как лучше их двинуть.

Как же вы там живете? Надеемся в Порт-Саиде иметь вашу депешу.

[3 октября], пятница

Сегодня был любопытный разговор, напомнивший обед, который Юрик имел в Дарджилинге. Очень настойчиво подсел старый служащий на пароходе и задал ряд вопросов. Например: “из самой ли высокой аристократии русской мы?”, или “знаем ли мы следующих индусов” (были названы политические имена), или “как Троцкий теперь поживает” и т.п. Но конечно, я говорил так, что вся наша безобидность была ясна. Знал он Денисона Росса, а потом как-то странно выяснилось, что мой собеседник служит в Индиа Офис. Хуже всего то, что наш Хрюсик меня страшно ругал после этого. Даже скучно будет, если руготня станет ежедневной. Ведь понимает же он, что я уже не совсем глуп и имею на все причины. И если это был не самый высокий служащий парохода, то и с ним надо проявлять приветливость, если он хочет говорить. Наш Хрюсик все не может понять, что своими выпадами он лишь от себя что-то отнимает.

Завтра к ночи или в воскресенье утром придем в Суэц. Вывешено объявление, предупреждающее о холодной погоде после Порт-Саида. Опять теплее одеться надо. Только суметь все дела в Америке сделать как можно лучше.

Как же? Как вы живете?

[4 октября], суббота

Завтра утром — в Суэце. Сегодня у нас все по-хорошему. Погода опять отличная. Теплота завтра уже будет кончаться. В газетах — известия. 1) Среди убитых кабилов найдены русские и немцы. 2) Англия снабдила кабилов полевыми телефонами, а французы — провиантом. Так Европа делается самоедом. 3) В Ховилле во Франции введена мода носить кольца в носу. Есть и снимки с этих одичалых барынь. 4) У вас в газетах уже было, вероятно, что испанцы опять терпят большие потери.

Прислали ли вам путеводитель по Кашмиру? Если нет — потребуйте. Пожалуйста, записывайте все буддийские, среднеазиатские и кашмирские сюжеты, которые могут мне пригодиться.

Вчера в Посланиях Павла нашел, что люди названы родителями существ. Это напомнило беседу о стихийных духах. В другом месте женщины названы наследницами будущей жизни. Всегда какие-то новые подробности находятся. Сейчас читаю седьмую тетрадь твоих записей.

Сегодня стюард говорил, что декабрь и январь — два самых холодных месяца для Красного моря. Вот уже две недели, как мы в пути. Так 14 дней и вычеркни. Как же? Как вы там живете? А мы все о вас думаем!

13

[5 октября], воскресенье

Сейчас подходим к Суэцу. Опять свежее. Ветер с носа. Наконец пассажиры не выдержали нашей молчаливости и сами начали подходить. Едет старушка (друг жены Спунера) — жена разорившегося председателя Allience Bank'a в Симле — едет в Лилль, на могилу сына. Едет испанец, профессор истории философии — но разговор его примитивен. Едет индус-биолог. Дал Светке читать книгу Бхагаван Даса об эмоциях. Неплохо, но все это давно известно, хотя книга издана в Адьяре в 1924 году.

Так хотелось бы уже получить что-либо от вас. Опять нашел в Евангелии массу интересных скрытых намеков. Светка — в мире.

[6 октября], понедельник

Сегодня рано утром прошли Порт-Саид. Конечно, были на берегу. Купили трех фальшивых скарабеев и золотую цепочку (за 1 фунт) — для Нару [4]. Все турки приветствуют: “Русский карош!”, “Карош русский!” — и широко улыбаются. Из газет узнали, что Балиев в Париже, а Шаляпину в Париже сделали горловую операцию. Стало еще свежее. Перед нами прошла большая буря, но теперь море еще спокойнее, нежели было, как туда ехали.

В 6 часов утра подали вашу телеграмму. Конечно, все и должно быть хорошо, и будет хорошо. Но какие подробности настроений? У меня бродят обрывки мыслей, как сказать в Париже или в Берлине. По газетам судя, все очень сложно кругом, и как все дела сделать и просто, и полезно? Получили ли вы “Теософист”? Исправили ли там клише? Побаиваемся, как пройдет французская таможня. Пока все идет неслыханно гладко.

Светка сегодня весь день болтает с индусами. И играет в шахматы.

15

[7 октября], вторник

Прошли Крит. Опять розовые скалы. Море опять спокойное. Остается два дня. Светик очень мил. У меня что-то заболела немного спина ниже пояса — верно, нерв нажал. Сегодня возьму ванну теплее. Уже прохладно, и можно быть в обычном сером костюме. Но море спокойнее, нежели когда мы туда ехали.

Еще читал Записи и Евангелие. У Луки изумительно сказано, что Христос — сын Енохов, Адамов и Божий. Испанский профессор философии сегодня говорил, что Христос был коммунист. Он очень почитает все русское и говорит, что Россия приближается к истинному пониманию Евангелия. Светику уже надоели все спутники. Индусы едущие оказались очень неумными, а А. — те просто купцы. Француз оказался Розенталь из Владикавказа!

Вот если бы нам услыхать, что у вас делается? Не заметили ли — мои письма приходят вскрытыми или нет?

Испанец думает, что Кориа Мориа — это испорченное греческое “Полный Господь (или Господин)”, но, пожалуй, это старше греческого. Думаем, как бы на таможне нас не затруднили. Отчего Орион мы не можем найти? Или луна мешает?

16

[8 октября], среда

Море, как озеро Лаго-Маджоре, даже трудно представить, чтобы здесь могли бы быть бури, а ведь это место подвержено часто волнению. К вечеру пойдем мимо Мессины, а к ночи будет опять “грозящий палец” — Стромболи.

В телеграммах сегодня — новая победа Чжанзолина и новое отступление испанцев. Всюду идет напряженное движение. Мы уже примеряем, как разложим наши вещицы. Неужели танки запечатают, и их придется фотографировать в Америке?

В спине чувствителен какой-то нерв, но вчера я положил бомбанге — и лучше. Света в мирном настроении и меня не обижает. Часто думаем и говорим о вас. И понимаем, что Хиллсайд (когда горы открыты) — чудное место.

Мы видели пустыню между Суэцем и Порт-Саидом — пожалуй, пески Аравии строже. Ведь до Америки ничего от вас не получим. Сидеть мы не пробовали, ибо настроение Светы было неустойчивое. Теперь оно лучше.

[9 октября], четверг

Завтра в восемь утра придем в Марсель. Море — как тихое озеро. Света очень мил сегодня. Убираем вещи. Это будет неприятный переезд в дневном поезде, 13 часов, через всю Францию. Теперь уже 6 часов разницы с вами. Когда мы пили чай в 8 часов, то вспоминали, что у вас уже 2 и вы после завтрака беседуете. Только бы суметь сделать все так, как нужно. Запомнил крепко, как ты слышала о приветливости. Завтра найдем письма из Америки и вашу телеграмму. Так и будем стараться — так, как нужно. Плывем!

[10 октября], пятница

Уже из Марселя! Доехали чудесно — в таможне ничего не смотрели. Посылаю письмо Логвана [5]. Истинно, лишь Учитель мог послать Келлога и послать платежи за картины, чтобы поднять настроение и показать, как дела могут идти. Неужели так же легко сделается все остальное. Лишь бы у вас там все было ладно. Как вода перед Марселем стала подобна зеркалу, так и все прочие волны должны улечься. Жаль, что Яруя проморгал Америкен Экспресс — верно, вовремя не шевелился достаточно. Я прямо поражен присылкой Келлога — ведь это отличное начало во всех отношениях. И мою вещь хочет купить. Не он ли после купит все тибетские картины?

Так хочется, чтобы у вас все было хорошо. А мы будем стараться как можно лучше. Спешу отправить. В субботу в 8 часов — в Париже.

Целуем крепко!

11 октября, суббота, вечер

Я лютых уничтожу. Чую, можно покойно плыть. Явление ищите на корабле. (Получено с большим трудом, ибо стол очень неудобен).

[12 октября], воскресенье

Приехали в субботу утром. Нашли комнату с трудностями, ибо всё переполнено. Цены все значительно возросли, и скоро разница будет невелика с другими валютами. Всё та же сумятица — прямо жалко этих толкущихся людей.

Заказали костюмы (800 франков), пальто (1000), смокинг (1000). Мой спутник любит все подороже. Была портниха и взялась сделать платье к четвергу. Очень восторженно о Масике говорила — и сказала, что для тебя все готова сделать.

Назавтра с утра масса дела — видимо, все дни будут забиты. И опять эти толпы в магазинах. У Гейтнера были, но его не застали. Сейчас едем к Шкляверам [б]. Посылаю русские газеты и телеграмму Яруи — опять так длинно и неделовито пишет. Видел Санина издалека, жалею, что не остановился, — не знаю, откуда достать больше сведений.

Понедельник, утро

У Шкляверов все то же самое. Банк идет плохо. Мускус не продан. Гулевич носит по отелям белье — продает. Лерхе ходит оборванцем. Словом, то, что нам дано, — это прямо царский дар. Вечером был у Ремизовых. Масик, как всегда, прав, говоря, что на них не надо нападать. По-своему они трогательны. Имеют сведения о многих чудесах, видимых в России сейчас. Бенуа живет в Версале. Приезжает Петров-Водкин в Париж. Пеллио [7] ждет успеха от Юшиной книги [8]. Сейчас едем по бесчисленным делам. 40 долларов я послал Степе. Теперь я дошлю чек на $60 — вчера получили твою депешу о посылке 100.

Очень знаменательно сообщение Оссендовского. Что-то знает!

Целуем крепко.

21

[16 октября], четверг

Масик, родной мой,

В субботу отплываем. Прошли тут через всю суматоху. Конечно, все касающееся нас идет ладно. Русская колония в полном развале. Тяжело видеть их. До чего много нам-то дано. Ремизов написал чудную книгу о Матери Света. Надо ее издать. Там же о Черном клятвенном Камне!!!

Муск продан за 3150 франков. Конечно, с Парижем вести дела невозможно. Здесь ждут признания России. Шклявер сообщил, что вместо Каменева приедет Раковский. Все — в смятении!

Посылаю письма Яруи и Чахемб[улы] [9]. Все твои поручения сделаны — всюду все в восторге для тебя сделать.

Танки уже сняты. Текст прочтет Диксон [10], а иностранные слова вызвался просмотреть Пеллио. Посылаю образец размера и бумаги. Прочат книге успех. Не вставить ли признательность Пеллио, Диксону и Шкляверу? В Париж пишите мне на отель “Лорд Байрон”. Там сохранят корреспонденцию до приезда.

Плывем бодро и скоро начнем получать ваши милые вести. Целуем!!!!!!

22

[17 октября], пятница

Вот и поплывем опять. Всё, кажется, сделали. Ремизов всё мечтает видеть в Р[оссии]. Они держатся очень трогательно. Видел я Сыропятову. Лучше своей сестры она. Она служила манекеншей. Но теперь ей запретили служить из Америки. Поедет в Нью-Йорк в июне. Про получение денег мне ничего не говорила. Самое скучное зрелище — Шкляверы. В банке дела идут плохо. Журнал Жоржа может прекратиться.

На декабрь уже снял комнату в “Лорд Байрон”.

Шибаев прислал “Пути благословения”, и вдруг статья “Звезда утра” оказалась совершенно без конца — более восьми страниц выпущено. Телеграфировал ему, требуя исправить, ибо без этого книга комична. А в письме он уверял, что держал три корректуры.

Счастливы те, кому не приходится жить в Париже. Какой рай наш Хиллсайд. Теперь тигры сделались добрее людей. До чего верно все указанное нам про здешних русских.

Платье у Рейнбо вышло хорошо. Духи, пудра, корсеты — все есть. Книга Юши выйдет отлично.

Целуем.

19 октября, воскресенье

Вот едем в каюте величиной семь шагов на четыре с половиной шага. Диван — мягкий. Кресло — мягкое. По стенам цветные фото с Веласкеса. За обедом — музыка. Света стал очень мирный и понимает, что с “дедушкой” ехать неплохо.

Море опять покойное, и по всем визам и осмотрам пока все изумительно гладко идет. Каждый день чувствуешь, как надо было ехать именно теперь — не позднее. Ибо иначе все наши соображения запоздали бы — видимо всё ускоряется.

Платье вышло очень хорошее — и всего 500 франков. Напиши в Париж (“Лорд Байрон”) — не построить ли еще одно? И какого цвета? Вообще всюду, где Масиково имя произносится, — всюду светлая улыбка и желание услужить.

Луис Вамилес сказал: “Avec vous partout et tougours”*( Вместе с вами — везде и всегда (франц.)), — и согласился быть Honorary Adviser**( Почетный советник (англ.)).

За этот год цены на Гогена возросли почти вдвое. Для наших это тоже очень показательно. При отъезде пришлось огорчить Жоржа, ибо он припас для конца сообщение о желании издать свою французскую книгу в “Алатасе” и о желании ехать в Америку. И вот, за 10 минут до отхода поезда, пришлось огорчить его. За это время он нисколько не развился.

Если решишь еще заказать платье, то лучше телеграфируй в “Лорд Байрон”, чтобы депеша пришла к 16 декабря, а то ведь и письмо не успеет даже в Париж дойти.

“Аквитания” огромного размера, и даже непонятно, кому нужны эти бесконечные салоны и концертные залы — всего для шести дней пути.

В Шербурге получили ряд хороших писем от наших. Отправим это уже по приезде в Нью-Йорк.

[20 октября], понедельник

Едем. Свежее, но качает мало. Смотрим народ. Всё изумительно неинтересный. Всё ненужные лица. Читаю журнал — из Р[оссии]. Тоже мало интересно. Да, надо все перестраивать — иначе невозможно. Еще раз соображаешь — какие изумительные люди Порума и Логван и Лихтманы. Ценишь Ремизова. Всё это особенное, непохожее на толпу пассажиров 1-го класса. Не ездят ли во 2-м классе более значительные люди?

Воображаю, как обиделся “маленький” Жорж, когда ему сказали о невозможности издавать в “Алатасе” по-французски и о невозможности его переезда в Америку. И все он дотянул до второго звонка, чтобы я не успел отрицать. Но тут пришлось поспешить, иначе он стал бы инсинуировать после.

Фотографии с танок вышли хорошо. Но все-таки многие из них мелки даже для большого формата. Если Пеллио просмотрит иностранные слова, а Диксон и Шклявер — корректуру, то выйдет ладно. Текст предварительно прочтет Диксон — таким путем мы выгадали время пересылки из Америки.

Книги о Монголии заказаны Поволоцкому к моему обратному приезду. Еще о том же писал я Яруе.

Замечательно у Ремизова описано, как Матерь Мира отказалась принять принадлежащее Ей блаженство, чтобы не покинуть несчастных. Клятвенный Камень сначала был красный, а после, расколовшись, почернел и потому пошел черными пятнами. Эти вещи пишет — ничего не зная. Правильно, что его надо принять, как он есть.

25

21 октября, вторник

Сегодня море бурнее, но мы, видимо, стали морскими волками. Понемногу выясняю себе последовательность действий. Кто бы мог думать, что именно Ремизов окажется полезен для будущих разговоров. У него сохранены какие-то добрые отношения со всеми. Руманова надо избегать, ибо его репутация стала очень плоха.

Оказывается, что сегодня в объявлении значится “сильный шторм” и “высокая волна”, а мы и не заметили. Но море очень красиво — зеленое с острой мелкой пеной, а вдали темно-серо-лиловое. Вот что значит сделаться морскими волками.

Становится теплее. Ждем wireless (радиограмму) от наших. Читали в ленинградском журнале статью Модзалевского (Юриков товарищ) об Алексее Толстом.

Четверг

Подъезжаем мирно. Море успокоилось. Мой спутник доволен, ибо на пароходе многие нас знают. Опять едет певец Шварц с женою. Гриноу (у него я обедал), Ананьев (сослуживец бывший Муромцева). Слышали, что Кошиц поехала на два года в Рио-де-Жанейро.

Странно думать, что придет это письмо за две недели до моего отъезда из Америки. Еду на “France” — 10 декабря. А из Марселя “Katori Maru” — 28 декабря. От 16 до 26 декабря, если нужно что в Париже сделать, телеграфируйте в “Лорд Байрон”. И письмо одно еще туда дойдет.

Как замечательно, что Келлог купил “таитянских женщин” — такие знаки, и так всегда к последнему сроку.

Так хочется, чтобы у вас там все было хорошо!

Архив Музея Николая Рериха. Нью-Йорк. Автографы